Практические аспекты внешнеполитической коммуникации

Меньшиков Петр Витальевич,
к.ист.н., доцент кафедры Связей с общественностью
МГИМО МИД России.
119454, Москва, проспект Вернадского, 76.
E-mail: menshikov-petr@rambler.ru

Аннотация: В статье анализируется методика реализации на практике в контексте внешнеполитической коммуникации задачи информационного сопровождения внешней политики России на современном этапе.

Ключевые слова: Концепция внешней политики России 2016 г., «мягкая сила», публичная дипломатия, внешнеполитический PR, «гибридная война», идеологическая составляющая современных международных отношений.

 

В утвержденной 30 ноября 2016 г. Президентом России В.В.Путиным Концепции внешней политики России содержатся два отдельных раздела – Информационное сопровождение внешнеполитической деятельности Российской Федерации и Международное гуманитарное сотрудничество и права человека. В них в качестве самостоятельных взаимодополняющих направлений внешнеполитической активности сформулирована задача доведения до мировой общественности объективной информации о позиции России по основным международным проблемам, ее внешнеполитических инициативах и действиях, процессах и планах социально-экономического развития страны, достижениях российской культуры и науки. Одним из наиболее приоритетных инструментов достижения поставленной цели в данном контексте названы участие институтов гражданского общества в решении международных проблем, использование ресурса общественной дипломатии, международное культурное и гуманитарное сотрудничество как средство налаживания межцивилизационного диалога, достижения согласия и обеспечения взаимопонимания между народами.

По сути, данная проблематика целиком и полностью является предметом такой дисциплины, как внешнеполитический PR, как одна из ключевых составляющих «мягкой силы» – внешнеполитической стратегии, предполагающей способность добиваться желаемых результатов на основе добровольного участия – и публичной дипломатии – комплекса мер, нацеленных на изучение и информирование зарубежной аудитории с целью установления долгосрочных отношений и продвижение национальной внешней политики во имя достижения лучшего понимания ценностей и институтов собственного государства за рубежом. «Мягкая сила» – понятие более комплексное, публичная дипломатия – важнейший компонент «мягкой силы».Публичная дипломатия – ключевой инструмент мягкой силы, средство трансляции компонентов «мягкой силы» зарубежным странам, способ трансграничного экспорта национальных ценностей и интересов.

В своей совокупности и единстве действий «мягкая сила» и публичная дипломатия преследуют цельконвертации влияния одного государства в мотивацию другого посредством реализации национальных интересов в сфере международных отношений ненасильственными методами в русле осуществления внешней политики исключительно мирным путем за счет задействования методов непринудительного характера, связанных с оказанием влияния на зарубежное общественное мнение в целом и его отдельные специфические целевые аудитории в частности. Важнейшим результатом такой внешнеполитической активности является,в том числе,и формирование благоприятного международного имиджа страны.

Разработанные Дж.Найем и Э.Галлионом концептуальные основы таких видов внешнеполитической активности, как «мягкая сила» и публичная дипломатия [1], крайне актуальны в настоящее время, характеризуемое известным обострением международных отношений, «гибридными войнами», действующими санкционными режимами в отношении России и перманентными угрозамиих дальнейшего ужесточения - итоги саммита«большой семерки»на Сицилии в Италии в мае 2017 г. дают тому весьма не радужное подтверждение. Следует признать, что весьма активное нагнетание пропагандистским комплексом Запада в целом антироссийских настроений, попытки возврата к идеологическому инструментарию периода «холодной войны» и формированию образа врага получают определенное распространение – более 64 проц. американцев, к примеру, относят сегодня нашу страну к числу врагов Вашингтона наряду с Северной Кореей, Ираном и Сирией [2].

Обладает ли Россия потенциалом «мягкой силы» и производной от нее публичной дипломатии для масштабного продвижения своих национальных интересов в сфере международных отношений именно посредством данных компонентов внешнеполитической активности? Безусловно да. Институциональную основу российской системы политики «мягкой силы» образуют (в своем качестве наиболее представительных акторов такой внешнеполитической активности)государственные институты (входящее в структуру МИД РФ Россотрудничество), неправительственные организации и институты гражданского общества (Фонды «Русский мир» и поддержки публичной дипломатии имени А.М.Горчакова), глобальные СМИ (МИА «Россия сегодня», проект «Российской газеты» «Russia Beyond the Headlines»), ведущие университеты страны (МГИМО МИД России, УДН), РПЦ и другие религиозные институты.

В Концепции внешней политики России 2016 г. при анализе современного мира и внешней политики Российской Федерации (Раздел II) подчеркивается, что неотъемлемой составляющей современной международной политики становится использование для решения внешнеполитических задач инструментов «мягкой силы», прежде всего гражданского общества, информационно-коммуникационных, гуманитарных и других методов и технологий, в дополнение к традиционным дипломатическим методам (Пункт 9).

Представляется, что сказанное непосредственно соотносится с функциями внешнеполитического PR как особой формы специализированной идеологической по своему характеру деятельности субъектов внешней политики, направленной на эффективное управление их публичной коммуникацией в сфере международных отношений и повышения политической конкурентноспособности за счет привлечения общественной поддержки широких слоев мирового общественного мнения и формирования за рубежом объективного имиджа страны. Подчеркнем при этом именно идеологическую составляющую такого процесса информационного обеспечения внешней политики, безусловно подразумевающую целенаправленное идейное воздействие на зарубежное общественное сознание, но не тождественную функции пропаганды с присущей ей методикой манипуляции массовым сознанием [3].Россия никогда и нигде не выступала в качестве инициатора информационных войн - ни в сфере международных отношений, ни в разрезе двусторонней или многосторонней дипломатии и внешнеполитической активности в целом.

Практика внешнеполитической PR активности всех без исключения ведущих акторов современных международных отношений, характеризующаяся весьма высоким накалом и остротой именно идейного соперничества, конкуренции, противоборства вплоть до порой открытой конфронтации, однозначно свидетельствует в поддержку изложенного выше соображения, которое в обстановке «гибридных войн» уже давно приобрело форму констатации факта. Попытки придерживаться классических традиционных формулировок принципов внешнеполитического PR как коммуникативного процесса, лишенного идеологической составляющей и не подразумевающего активного отстаивания и, в известном смысле, пропаганды определенного набора идей, составляющих идеологическую основу национальных интересов и конкретной системы ценностей, заранее обречено на провал. Со времени разработки основных теоретических основ PR кардинально изменился весь окружающий нас мир, вся система международных отношений, где повысилась роль именно фактора силы (Концепция внешней политики России 2016 г.), содержательный и технологический уровень трансграничных потоков информации. Изменилось и понимание Россией своего места в современном мире, значимости собственных национальных интересов, необходимости их последовательного активного отстаивания и наступательного характера продвижения в сфере международных отношений, что отнюдь не означаетвозвращения к конфронтации и идеологическому противостоянию[4].

Как представляется, такая оценка полностью соответствует задаче активного ведения информационного противоборства на международной арене, приоритетности поддержания широкого общественного консенсуса вокруг внешнеполитического и внешнеэкономического курса России, важности придания наступательного характера нашей информационной работе за рубежом, создания реальных возможностей для нашего интеллектуального лидерства на ряде направлений мировой политики, активного участии России не только в реализации международной повестки дня, но и в ее формировании, что является, согласно оценке главы российского государства, частью именно информационно-пропагандистского сопровождения нашей внешнеполитической и дипломатической деятельности, формирования правдивого образа России за рубежом [5].

Безусловно, весьма позитивной является констатация министра иностранных дел России С.В.Лаврова по итогам его встречи в Вашингтоне с президентом США Б.Трампом, что сейчас российско-американский диалог свободен от идеологизированности. Но в какую модель внешнеполитического PRили внешнеполитической пропаганды возможно отнести, например, высказывание Д.Трампа в его официальном качестве главы вашингтонской администрации в частности том, что «Немцы очень-очень плохие. Посмотрите на миллионы автомобилей, которые они продают в США. Ужасно. Мы это остановим» [6]. Или всем известные дезинформационные вбросы официальных представителей госдепартамента США, т.н. представителей внешнеполитического ведомства США по связям с общественностью, а по факту – искушенных профессиональных манипуляторов общественным сознанием.

Особый интерес, в качестве отдельной самостоятельной темы, безусловно, представляет проблематика обеспечения средствами внешнеполитического PR интеллектуального лидерства и участия в формировании международной повестки дня. Известно, что публичная дипломатия продвигает национальные интересы и обеспечивает национальную безопасность путем изучения настроений зарубежного общественного мнения, его информирования и воздействия на политические силы, участвующие в формировании такого мирового общественного мнения.

Наглядным примером подобного вида деятельности являются, в частности, ежегодные выступления в рамках Международного дискуссионного клуба «Валдай» Президента РФ В.В.Путина, рассчитанные преимущественно на элиту мирового общественного мнения, которая, в качестве эффективного канала последующей коммуникации, представляет собой весьма авторитетный источник широкого распространения принципиальных позиций нашего государства по наиболее актуальным международным вопросам. Важным коммуникационным каналом непосредственного обращения к массовым зарубежным аудиториям являются периодически публикуемые в ведущих мировых СМИ авторские статьи и многочисленные интервью главы российского государства. Другая, столь же значительная по своему информационному эффекту форма коммуникации с зарубежной общественностью – пресс-конференции Президента России с участием представителей иностранных СМИ. В своей совокупности приведенные виды коммуникации с участием главы российского государства образуют высший эшелон информационного обеспечения внешней политики страны, задавая тон и во многом формируя представления мирового общественного мнения по наиболее актуальным и принципиальным вопросам международных отношений.

На таком фоне, с точки зрения структурирования указанного вида деятельности,в нашей стране в последние годы практически воссоздан и активно функционирует разноуровневый и разнохарактерный механизм внешнеполитического PR, нацеленный на решение единой задачи комплексного информационно-пропагандистского обеспечения внешней политики Российской Федерации. Одним из подразделений такого механизма является общественная дипломатия, которая, по определению ректора МГИМО МИД России академика А.В.Торкунова, означает активную вовлеченность гражданского общества в создание современного мироустройства и современных международных отношений [7]. Следуя логике выстраивания парадигмы взаимной дополняемостиэлементов «мягкой силы», публичной дипломатии и внешнеполитического PR, представляется возможным выделить, в частности, международные конференции по тематике современных международных отношений как один из инструментов реализации коммуникационного сопровождения внешней политики страны.

Проанализируем методику такой коммуникации на конкретном примере прошедшей в мае 2017 г. в Германии на базе Тюбингенского университета им. Эберхарда Карла конференции по вопросам развития отношений между Россией и Германией с точки зрения перспектив российско-германского партнерства в интересах сближения двух интеграционных пространств – Евросоюза и Евразийского Экономического Союза в контексте проблематики углубления евразийской интеграции от Лиссабона до Владивостока. Участниками конференции были члены Европарламента, бизнесмены и юристы,представители ведущих западноевропейских банков, руководство филиала российской Торгово-промышленной палаты в ФРГ, ведущие ученые и научные работники двух стран, включая Берлинскую Федеральную академию политики безопасности, Институт Европы РАН и НИУ ВШЭ, специалисты PR, преподаватели вузов, студенты, наблюдатели из общественных организаций и различных германских фондов. С «Ключевым докладомРоссийско-германские экономические отношения – вызовы или непреодолимые разногласия» при открытии конференции было предложено выступить автору данной статьи.  Доклады других участников конференции, подиумные дискуссии и обмен мнениями на дискуссионной площадке конференции и вне ее позволяют сформулировать некоторые выводы, которые, как представляется, могут иметь некоторый практический интерес.

Парадоксально, но факт. Вся колоссальная по своему объему тематика, связанная с оценкой текущего состояния российско-германских отношений и возможных перспектив их развития,немецкой стороне видится исключительно в крайне узких рамках взаимосвязи с урегулированием на юго-востоке Украины. И это не частное отдельное мнение, а вызывающая глубокую озабоченность официально декларированная тенденция. Абсолютно аналогичная по своему характеру оценка дана, к примеру, в опубликованном незадолго до конференции в Тюбингене на сайте МИД ФРГ официальном обзоре германского дипломатического ведомства «Российская Федерация. Отношения с Германией. Политика, экономика, культура и образование» [8].

Основные тезисы обзора МИД ФРГбыли воспроизведены, в частности, в докладе на конференции руководителя кафедры внешней политики Берлинской Федеральной академии безопасностиВ.Дика, который еще совсем недавно продолжительное время возглавлял экономический отдел посольства Германии в Москве. Заметим к слову, аналогичный подход рассмотрения проблематики сотрудничества с Россией через крайне узкую призму положения на юго-востоке Украины, прослеживается и в итоговых документах итальянского раунда саммита «большой семерки» на Сицилии.

В своих выступлениях германские участники конференциипостоянно ставили вопрос – сможет ли российско-немецкое партнерство стать движущей силой для более глубокой евразийской интеграции от Лиссабона до Владивостока – предпочитая не давать на него конкретного ответа. Не развозвращались к дискуссии об общих ценностях и экономических факторах, на которых основывается такая потенциальная интеграция, о реалистичности подобной модели с учетом существующих негативных политических отношений России и ЕС трудностей в торговых отношениях ЕС с Канадой и США.Задавали вопрос об «интеграционной конкуренции» между Брюсселем, Москвой и Пекином. И, как правило, во всех своих выступлениях в весьма специфическом виде выстраивалипарадигму причинно-следственных связей, обусловивших наблюдаемый в настоящее время значительный откат в развитии практически всех сфер отношений между Россией и Германией, которая с нашей точки зрения весьма далека от объективного анализа существующей реальной ситуации.

Да, в Германии есть ряд заслуживающих уважение центров разработки внешней политики – как государственных, так и частных, в том числе близких к МИД ФРГ фондов,как, например,Эбенхаузенштифтунг или та жеБерлинская Федеральная академия политики безопасности,ряд экспертов по германо-российской проблематике с мировым именем. Однако в отношении их подхода к прогнозированию, моделированию, анализу на перспективу последствий и воздействия на политику руководства России  имеет место ставшая, увы, традиционной для Запада определенная системная ошибка.

Практически за весь период существования Союза ССР удавалось развести вопросы политики и идеологии с экономикой и внешней торговлей (даже с учетом известных запретных экспортных списков «Коком»). С распадом СССР создались новые реалии, новый политический и экономический истеблишмент, допустимо сказать, в известной степени и новая государственная политика. К сожалению, западным экспертам не удалось реализовать модельобъективно требуемой парадигмы развития отношений с Россией, нет адекватной нашим сегодняшним реалиям системы мышления относительно понимания процессов, происходящих в нашей стране. Нет понимания глубинных процессов, лежащих в природе восприятия российским политическим истеблишментом и общественным мнением во всей широте диапазона его специфических аудиторий действий Запада в отношении России. Эти процессы есть по своей сути наложение многих разноплановых факторов – в прочно укоренившихся в сознании нескольких поколений россиян стереотипов построения жизни и быта исходя из исторических, традиционных, моральных парадигм, обусловленных укладом жизни нашего народа за все предшествовавшие периоды исторического развития России и ее государственности, воздействия пропаганды, контрпропаганды, вплоть до влияния православной церкви.

При всей правильности утверждения о принадлежности к единой европейской общности, европейской культуре, у нас разные ментальности, разное восприятие событий реальной жизни, разная оценка происходящего, разное отношение к власти и самой власти к ее электорату, разные политические традиции, разная структура общества, разная социально-политическая активность электората, наконец, разный уровень жизни, разные социальные критерии общества, разная степень самопожертвования и разное отношение к невзгодам повседневной жизни, разная степень терпимости и общественно-политической активности.Может быть самое главное – разного стандарта алгоритм выстраивания народом приоритетов жизненных ценностей в России и странах Запада.

В непонимании принципиальных по своему значению приоритетов глубинных доминант, составляющих все эти самые различия, заключается ошибка в расчетах эффективности тех или иных действий извне с целью оказать некое воздействие, способное изменить характер действий российского политического истеблишмента.Известная «мюнхенскую речь» Президента России участникам конференции была известна. А вот сделать вывод о том, что изложенные в ней руководителем российского государства принципиальные положения о готовности России артикулировать и активно отстаивать собственные национальные интересы на мировой арене понята далеко не во всем, да и соответствующие ее политическому смыслу практические выводы сделаны так же далеко не всеми. А ведь именно в этой речи в немалом ключ к пониманию реалий дня сегодняшнего, в том числе, и в контексте развития отношений России со странами Запада.

Осмысление ментальной составляющей национального самосознания, истинной ценности основных жизненных ориентиров, критериев национальной идентичности и степени сопричастности граждан государства и национальных интересов страны не регулируются подписанием двустороннего договора или решением в рамках многосторонней дипломатии. Понимание таких исключительно важных для выстраивания внешнеполитической работы составляющих национального общественного мнения в самом широком понятии данного термина в состоянии дать именно публичная дипломатия. По сути, именно в этом и заключается ее приоритетная функция в системе международных отношений.

Пытаемся со своей стороны максимально неконфронтационно, без пафоса, пропаганды и непредвзятости проанализировать поднятые оппонентами вопросы с точки зрения некоторых разновекторных явлений, причиной которых в известной степени явилось введенные Запалом при активной инициативной позиции Германии секторальных санкций в отношении России. Приводим официальные данные ЦБ РФ, МВФ, статистических ведомств о состоянии и перспективах российской экономики и тенденциях в уровне жизни народа. Приводим известные высказывания главы российского государства о «китайских балванчика» и о вечном характере ответных мер, если введенные в отношении России санкции будут длиться вечно.Говорим - цены на нефть не обрушились. Сделки глобального плана российского бизнеса, в т.ч. со значительным государственным участием, место имеют – приводим пример Роснефти. Российская экономика не рухнула, дефолта нет и не предвидится. Страна готовится к выборам 2018 г. Вопрос о вхождении Крыма в состав России с нашей стороны закрыт раз и навсегда и предметом никаких переговоров в принципе являться не может. Мира на юго-востоке Украины по-прежнему нет. Известная позиция России по Сирии остается сугубо принципиальной – судьбу страны и ее руководства должен решать сам сирийский народ.Всплеск эмоций вызывает упоминание слов патриарха РПЦ МП Кирилла, что он не видит никакой трагедии в нарастающем экономическом кризисе и его характеристика тех, кто сегодня озабочен своим материальным положением, как не слишком жизнеспособных людей.

Задаем вопрос в ходе подиумной дискуссии – что, потребовалось более двух лет, чтобы понять, что за счет давления извне на экономику и расчета на ухудшение жизненного уровня народа не удалось изменить политику руководства страны? Вообще, удалосьЗападу за счет санкций добиться хотя бы чего-нибудь из того, из-за чего их вводили, поддерживают, и постоянно пытаются усугубить? Нет.Понимали ли это на момент введения санкций? Думаю, нет. Понимают это в Германии сегодня? Или действуют по инерции, не видя выхода из сложившейся ситуации без потери политического лица?

Отмечаем, что с одной стороны, заявляют, что пришло время пересмотреть экономические санкции, введенные против России, как написал недавно председатель Восточного комитета немецкой экономики Вольфганг Бюхелев комментарии для экономического издания Handelsblatt. Или, напротив, всячески пытаются представить дело так, что должный эффект от санкций уже якобы был достигнут – Запад продемонстрировал де единство и показал, что если Москва нарушает международное право и подрывает границы другого государства, то это не останется без последствий, но, чтобы заставить Москву как-то изменить свой политический курс – для этого санкции были с самого начала слишком слабыми, их воздействие с экономической точки зрения было слишком незначительным на российскую экономику. При этомнас пытаются убедить в том, что никогда и не было задачей санкций -нанести урон российской экономике. Речь шла якобы о том, чтобы послать сигнал, что не отреагировать было нельзя, и что, возможно, удастся изменить политический курс России на юго-востоке Украины с помощью минских соглашений, чего добиться не удалось.Но удалось, говорят нам, добиться хотя бы того, что Россия стала воспринимать ЕС и США всерьез в контексте урегулирования ситуации на юго-востоке Украины и, возможно, санкции помешали дальнейшему захвату территорий и новым военным действиям на Украине и в этом смысле санкции были относительно успешными.

Спрашиваем – все приведенное выше звучит как скорее некое самооправдание в расчете на собственную внутреннюю аудиторию – ужесточите санкции и посмотрите, к чему это приведет. В ответ – шаблонный ответ о западных ценностях. И ни слова о перспективности в принципе такой модели политики сведения всех аспектов двусторонних и многосторонних отношений с Россией к вопросам урегулирования конфликта на юго-востоке Украины, стороной которого Россия никогда не являлась и не является. Спустя некоторое время руководитель российского государства скажет на совместной пресс-конференция с Президентом Франции Э. Макроном29 мая 2017 года –«Вы спросили, как санкции против России помогут нормализации кризиса на юго-востоке Украины. Никак не помогут. Поэтому я обращаюсь и к Вам, и к представителям средств массовой информации Франции: боритесь за отмену всяческих ограничений в мировой экономике. Только отмена всяких ограничений, свободный рынок и свободная конкуренция, честная, не обременённая политическими соображениями и конъюнктурными инструментами, может помочь развитию мировой экономики, будет способствовать решению таких задач, как борьба с безработицей и повышение жизненного уровня наших граждан»[9].

Позиция западных оппонентов вызывает вопросы. Если достижение определенных политических целей в отношении третьих стран осуществляется путем исключительно снижения жизненного уровня населения той страны, в отношении экономики которой такие секторальные санкции принимаются, то подобная политика должна трезво рассчитывать на соответствующую ответную реакцию этого самого населения. Не говоря уже о большой политике, в том числе, в контексте двусторонних российско-германских отношений. Спрашиваем – они стали лучше? Глубже? Интенсивнее? Развиваются в интересах народов обеих стран? Выгодны обеим экономикам? Бизнес-сообществам? Войти в режим санкций можно одним росчерком пера, тем более под документом, составленным другими (опять же возвращаемся к тезису о «китайских болванчиках»), выйти из него – совсем иной вопрос. Ответная реакция участников дискуссии – на официальном раунде попытка уйти от ответа, в частном плане – признание ошибочности санкционного курса и его очевидной пагубности для экономики и бизнеса Германии.

Опять же обращаем внимание оппонентов - парадоксально, но в годы существования двух противоположных общественно-экономических формаций, противостояния двух глобальных военно-политических блоков удавалось выработать эффективный модус-вивенди для взаимного сотрудничества – вспоминаемХельсинский Акт, принципы мирного сосуществования, практику политики разрядки международной напряженности при зашкаливавшем накале идеологического противоборства и разделе мира на сферы влияния. Видение мира было шире. Понимание глобальных проблем глубже.

И возвращаемся к тому, с чего начали дискуссию. С причинно-следственных связей. С основных угроз, которые, согласно представленному немецкой стороной мнению, существуют для германского бизнеса в России и диктуются исключительно политическим ландшафтом, экономическим развитием в нашей стране и протекционистскими тенденциями, сохраняющимися несмотря на вступление России в ВТО на фоне российской политики локализации производства, которые, в своей совокупности, и оказывают негативное влияние на иностранные предприятия. Задаемся вопросом – что же первично в контексте указанного негативного влияния на германский бизнес в России – российская политика локализации производства или секторальные санкции и ответные действия на них? К слову оговариваемся,что сознательно оставляем за скобками подписанное 18 апреля 2017 г. президентом США Д. Трампом распоряжение, известное под названием «покупай американское, нанимай американцев», которое провозглашает протекционизм инструментомдостижения большего процветания и укрепления Америки.

Обращаем внимание оппонентов, чтовся обширная по своей сути проблематика перспектив развития двусторонних отношений между Германией и Россией фактически сводится ими к узким рамкам зависимости от реализации Минских договоренностей. Признаем важность нацеленности минского и нормандского процессов на достижение позитивных результатов.Но закономерно повторяем вопрос – не слишком ли узки рамки для выстраивания на продолжительную перспективу подлинно полномасштабных отношений, действительно отвечающих интересам народов обеих стран, их экономик и бизнес-сообществ?

В заключение обращаем внимание оппонентов на сформулированную Президентом России на Валдайском форуме мысль о том, что противоречия, связанные с перераспределением экономической мощи и политического влияния, только нарастают, груз взаимного недоверия сужает наши возможности для того, чтобы эффективно отвечать на стоящие перед мировым сообществом реальные вызовы и реальные угрозы. По сути в кризисе оказался сам проект глобализации, а в Европе говорят уже – мы это хорошо знаем, слышим – о несостоятельности мультикультурализма. Такая ситуация – во многом следствие ошибочного, поспешного, а в чём-то и самоуверенного выбора, сделанного элитами некоторых государств четверть века назад. Тогда, на рубеже 80 – 90-х годов, был шанс не просто ускорить процессы глобализации, а придать им качественно иной, гармоничный, устойчивый характер. Однако, посчитав себя победителями в «холодной войне», – не посчитав, а мы слышали, прямо рассуждая об этом, некоторые страны предпочли просто начать «перелицовывать» мировой политический и экономический порядок под себя, под свои интересы. Находясь в явной эйфории, они по сути отказались от содержательного, равноправного диалога с другими участниками международной жизни, предпочли не создавать и совершенствовать универсальные институты, а попытались распространить на весь мир действие своих собственных структур, норм и правил, пошли по пути глобализации и безопасности «для себя, любимых», для избранных, а не для всех. Оказалось, что далеко не все с этим согласны [10].Предлагаем аудитории совместно задуматься над сформулированными руководителем российского государства выводами относительно характера развития международной ситуации последнего времени.

Представляется, что приведенный пример конференции является лишь микроскопичной составной мозаичной частью глобального масштабного панно информационного сопровождения внешней политики России на современном этапе. Несмотря на официально провозглашенную Западом политическую линию в отношении России, интеллектуальные круги Запада готовынас слушать, нашу аргументацию могут должным образом воспринимать и анализировать, артикуляция национальных интересов России в сфере международных отношений воспринимается как объективная данность, присущая в принципе любому суверенному государству.

Безусловно, есть и часть западного истеблишмента, отвергающая нашу аргументацию в принципе. Но это скорее все же меньшая часть той специфической аудитории стран Запада, которую образуют интеллектуальные слои общества промышленно развитых стран.Это отдельная элитарная, не с точки зрения положения в известном списке «Форбс» обладателей миллиардных состояний, а с позиций отмечавшегося выше интеллектуального потенциала  специфическая категория мирового общественного мнения, в отношении которой возможно и следует весьма эффективно использовать обширный инструментарий «мягкой силы», публичной дипломатии и внешнеполитического PR  в интересах достижения должного уровня эффективности информационного сопровождения внешней политики России и создания правдивого международного имиджа нашей страны.

Интерес западных интеллектуальных кругов к диалогу с российской стороной не вызывает сомнений. Заинтересована ли в этом российская сторона – безусловно, да. Отвечает ли это целям, задачам и функциям публичной дипломатии и «мягкой силы», как они отражены в Концепции внешней политики России 2016 г.? Ответ однозначно утвердительный. Является ли такая форма информационно-идеологической работы в сфере международных отношений одной из приоритетных функций современного внешнеполитического PR? Да, является. Имеет ли место при этом известной степени сочетание методов классической теории построения работы по связям с общественностью с отдельными элементами пропаганды и контрпропаганды в контексте реакции на проявление факторов разного рода информационных войн в международных отношениях? Да, вне зависимости от субъективности суждений, это объективный факт сегодняшней реальности «гибридных войн». Осталось ли вообще место в современных международных отношениях для т.н. истинного PRв его классической форме, свободного от идеологической составляющей? Нет.

Процессы, характерные для переосмысления принципов построения современного, отвечающего требованиям реальной конъюнктуры сегодняшней ситуации в глобальных международных отношениях внешнеполитического PRво многом соотносятся с объективно обусловленными трансформациями в бизнес-PR инновационного периода экономики.Очевидно, что бизнес-PR третьего тысячелетия однозначно не будет таким, каким он был еще в начале 21 века. Объективный ход явно крайне ускорившихся темпов мирового развития требует объективного (в меру возможного) анализа, скорее даже некоей научной ревизии всего исторического «багажа» теории связей с общественностью в бизнесе в целях максимальной адаптации данной сферы науки к сколь уже довольно громко, столь и повсеместно заявляющим о себе вызовам четвертой технологической революции [11].

Практически все без исключения участники международного общения перестроили свою активность в рамках национальных концепций информационного сопровождения внешней политики и присутствия в информационном глобальном пространстве в целом в соответствии с требованиями сегодняшнего дня. Актуальна ли такая задача и для отечественного внешнеполитического PR? Да, актуальна. Реальна ли она? Анализ системного наращивания в последний годы практической деятельности всего комплекса «мягкой силы» и публичной дипломатии в контексте информационно-пропагандистского обеспечения внешней политики России на современном этапе позволяет однозначно утвердительно ответить на этот вопрос.

При этом, что требует особого акцентирования, мы не  выступаем за понимание «мягкой силы», данное Дж.Найем, «как способность государства создать такую ситуацию, при которой другие страны формируют свои предпочтения и определяют свои интересы таким образом, что они совпадают с предпочтениями и интересами этого государства» [1]. Представляется, что именно в такой интерпретации практики политики «мягкой силы» заложен значительный потенциал манипуляции массовым сознанием посредством идеологически закамуфлированного создания иллюзии собственных действий по извне разработанному сценарию по примеру, в частности, известных событий на Майдане, в период «оранжевых революций» и «арабской весны».Приоритетными являются цели формирования обстановки взаимного доверия, добрососедства, мирного конструктивного соперничества и здоровой конкуренции в сфере экономики, политики, идеологии, взаимного сближения народов, консолидации взаимных усилий для преодоления глобальных угроз, как международный терроризм. Информационное сопровождение российской внешней политики в т.ч. инструментарием внешнеполитического PRне воспроизводит экспорта идеологии по примеру Советского Союза. Его цель – всестороннее информирование международной общественности о нашей стране, формирование объективного имиджа России за рубежом, достижение понимания и, вместе с тем, отстаивание национальных интересов страны на международной арене.

Приглашаем всех, кто не согласен с изложенной точкой зрения, кто хотел бы высказать свое мнение по поднятым вопросам, касающимся идеологической составляющей современного внешнеполитического PRкак средства информационного сопровождения внешней политики России, воспользоваться возможностью данного ресурса для совместной конструктивной дискуссии.

Список литературы

1. Путин В.В. Россия и меняющийся мир. Московские новости. 27.02.2012. Цит. по: http://www.mn.ru/politics/78738/.
2. Путин В.В. Выступление на заседании дискуссионного клуба «Валдай» 27 октября 2016 г. http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/53151.
3. Путин В.В. Совместная пресс-конференция с Президентом Франции Э. Макроном. Париж. 29 мая 2017 года. http://www.kremlin.ru/events/president/news/54618

1. 4.Торкунов А.В. Наука о разумных отношениях // Стратегия России. Март 2006. №3. http://sr.fondedin.ru/new/fullnews_arch_to.php?subaction=showfull&id=1143025211&archive=1143026070&start_from=&ucat=14&

4. МИД России. Обзор внешней политики Российской Федерации. Цит. по: http://www.mid.ru/foreign_policy/news/-/asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/378188/.
5. Меньшиков П.В. Актуальные аспекты информационного обеспечения российской внешней политики. Научное издание Медиапространство многополярного мира : сборник научных статей. Москва, РУДН. 13 апреля 2017 г. / под ред. Ел. В. Мартыненко. – Москва: РУДН, 2017. – 599 с.
6. Меньшиков П.В. PR в контексте российской внешней политики.  Международные коммуникации, 2016. – декабрь. – №1. http://www.intcom-mgimo.ru/2016-01/polit-pr.
7. Меньшиков П.В. Внешнеполитический PR. Отпеваем или воспеваем? Служба PR. – 2015. - № 5. С. 35-40.
8. Меньшиков П.В. Бизнес-PR инновационного уклада экономики.http://www.intcom-mgimo.ru/2017-02/business-pr
9. МИД России. Обзор внешней политики Российской Федерации. Цит. по: http://www.mid.ru/foreign_policy/news/-/asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/378188/.
10. Beziehungenzu Deutschland. Availed at:  http://www.auswaertiges-amt.de/DE/Aussenpolitik/Laender/Laenderinfos/RussischeFoederation/Bilateral_node.html.
11. Nye J.S. Bound to lead the changing nature of American power. Basic Books, 1990.
12.  Nye J.S. Soft Power. Foreign Police. No. 80. Twentieth Anniversary. Autumn, 1990.
13.  Nye J.S. Soft Power: The Means to Success in World Politics. New York; Public Affairs. 2004.
14. About U.S. Public Diplomacy / The web site of PDAA (An association of public diplomacy professionals)// Availed at: http://pdaa.publicdiplomacy.org/?page_id=6; U.S. Department of State Dictionary of International Relations Term. Washington: The Department of State. 1987.

 

PRACTICAL ASPECTS OF FOREIGN POLICY COMMUNICATIONS

Dr. Petr W.Menshikov, Candidate of Historical Sciences, Associate Professor of the Department of Public Relation, MGIMO MFA Russia.

MGIMO 119454, Moscow VernadskyProspekt, 76

Abstract:The article analyzes the methodology of implementation in practice in the context of foreign policy communication tasks of information support of Russian foreign policy at the present stage

Key words:The Russian foreign policy concept 2016, soft power, public diplomacy, foreign policy PR, "hybrid war", the ideological component of modern international relations.

References:

1. Putin V. V. Russia and the changing world. Moscow news. 27.02.2012. CIT. by: http://www.mn.ru/politics/78738/.
2. Putin V.V. Speech at the meeting of the discussion club "Valdai" 27 Oct 2016 http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/53151.
3. Putin V.V. Joint news conference with French President E. Makron. Paris. May 29, 2017. http://www.kremlin.ru/events/president/news/54618
4. Torkunov A.V. The Science of rational relations // Strategy of Russia. March 2006. No. 3 // http://sr.fondedin.ru/new/fullnews_arch_to.php?subaction=showfull&id=1143025211&archive=1143026070&start_from=&ucat=14&.
5. The Russian foreign Ministry. A review of foreign policy of the Russian Federation. http://www.mid.ru/foreign_policy/news/-/asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/378188/.
6. Menshikov P. V. Current aspects of information support of Russian foreign policy. Scientific publication in the Media of a multipolar world : collection of scientific articles. Moscow, RUDN. 13 APR 2017 / edited by Ate. V. Martynenko. - Moscow : PFUR 2017,. - 599 p.: ill.;
7. MenshikovP.V. PR in the context of the foreign policy of the Russia. International communication, 2016. — Dec. — No. 1. http://www.intcom-mgimo.ru/2016-01/polit-pr;
8. MenshikovP.V. Foreign policy PR. Bury or sung? Service PR. – 2015. - No. 5. P.35-40.
9. Menshikov P.V. Business-PR innovation economy way. http://www.intcom-mgimo.ru/2017-02/business-pr.
10. The Russian foreign Ministry. A review of foreign policy of the Russian Federation. http://www.mid.ru/foreign_policy/news/-/asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/378188/.
11. Beziehungenzu Deutschland. http://www.auswaertiges-amt.de/DE/Aussenpolitik/Laender/Laenderinfos/RussischeFoederation/Bilateral_node.html.
12. Nye J.S. Bound to lead the changing nature of American power. Basic Books, 1990.
13. Nye J.S. Soft Power. Foreign Police. No. 80. Twentieth Anniversary. Autumn, 1990.
14. Nye J.S. Soft Power: The Means to Success in World Politics. New York; Public Affairs. 2004.
15. About U.S. Public Diplomacy / The web site of PDAA (An association of public diplomacy professionals). http://pdaa.publicdiplomacy.org/?page_id=6; U.S. Department of State Dictionary of International Relations Term. Washington: The Department of State. 1987.

__________________________________________________________________ [1] См.: Nye J.S. Bound to lead the changing nature of American power. Basic Books, 1990;

Nye J.S. Soft Power. Foreign Police. No. 80. Twentieth Anniversary. Autumn, 1990. P.153-171.;

Nye J.S. Soft Power: The Means to Success in World Politics. New York; Public Affairs. 2004; About U.S. Public Diplomacy / The web site of PDAA (An association of public diplomacy professionals)// Availed at: http://pdaa.publicdiplomacy.org/?page_id=6; U.S. Department of State Dictionary of International Relations Term. Washington: The Department of State. 1987. P.85.

[2]https://ria.ru/world/20170526/1495191854.html

[3]См.: Меньшиков П.В. Актуальные аспекты информационного обеспечения российской внешней политики. Научное издание Медиапространство многополярного мира : сборник научных статей. Москва, РУДН. 13 апреля 2017 г. / под ред. Ел. В. Мартыненко. - Москва : РУДН, 2017. - 599 с. : ил. Меньшиков П.В. PR в контексте российской внешней политики.  Международные коммуникации, 2016. — декабрь. — №1. http://www.intcom-mgimo.ru/2016-01/polit-pr;

Меньшиков П.В. Внешнеполитический PR. Отпеваем или воспеваем? Служба PR. – 2015. - № 5. С. 35-40.

[4] МИД России. Обзор внешней политики Российской Федерации. Цит. по: http://www.mid.ru/foreign_policy/news/-/asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/378188/

[5] Путин В.В. Россия и меняющийся мир. Московские новости. 27.02.2012. Цит. по: http://www.mn.ru/politics/78738/

[6] Цит. по: http://www.biznes-portal.com/New.aspx?newid=61567

[7] Торкунов А.В. Наука о разумных отношениях // Стратегия России.  Март 2006. №3// http://sr.fondedin.ru/new/fullnews_arch_to.php?subaction=showfull&id=1143025211&archive=1143026070&start_from=&ucat=14&

[8]Beziehungenzu Deutschland. Availed at: http://www.auswaertiges-amt.de/DE/Aussenpolitik/Laender/Laenderinfos/RussischeFoederation/Bilateral_node.html.

[9] Путин В.В. Совместная пресс-конференция с Президентом Франции Э. Макроном. Париж. 29 мая 2017 года. ttp://www.kremlin.ru/events/president/news/54618

[10] Путин В.В. Выступление на заседании дискуссионного клуба «Валдай» 27 октября 2016 г. http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/53151.

[11] См.: Меньшиков П.В.Бизнес-PR инновационного уклада экономики.http://www.intcom-mgimo.ru/2017-02/business-pr;

Меньшиков П.В. Насколько принципиальны в бизнесе принципы PR? Журнал «Служба PR». – 2015. - №3. С. 70-75.

Меньшиков П.В. Глава Ш. Организационные PR-структуры. Основы PR в бизнесе / под.ред. В.Д.Соловья. – Москва: Издательство «Э», 2016 г. (Бестселлеры МГИМО). С. 49-92.